усмотрению.

Власть собственника в отношении вещи первична и опирается только на закон. Власть же всех третьих лиц в отношении вещи опирается не только на закон, но и на власть собственника и немыслима без этой власти. Особенно наглядно указанное различие можно проследить на примере различия права собственности и права доверительного управляющего в отношении имущества, переданного ему в доверительное управление. Осуществляя доверительное управление имуществом, управляющий вправе совершать в отношении этого имущества в соответствии с договором доверительного управления любые юридические и фактические действия в интересах выгодоприобретателя (п. 2 ст. 1012 ГК). Таким образом, у управляющего возникают столь широкие правомочия по владению, пользованию и распоряжению указанным имуществом, наводящие на мысли о характерной лишь для права собственности абсолютности, что законодатель вынужден был в одном и том же нормативном акте дважды указать, что передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности к управляющему (п. 4 ст. 209 и п. 1 ст. 1012 ГК). При этом анализ норм ГК о доверительном управлении позволяет подтвердить такое указание законодателя. В отличие от права собственности:

1. Правомочия доверительного управляющего в отношении переданного ему в доверительное управление имущества опираются не только на закон, но и на договор доверительного управления с собственником этого имущества.

2. Доверительное управление осуществляется управляющим не по своему усмотрению, а в интересах выгодоприобретателя.

3. Доверительный управляющий может поручить управление имуществом другому лицу лишь в случаях, предусмотренных законом.

4. Распоряжаться недвижимым имуществом доверительный управляющий может лишь в случаях, предусмотренных законом.

5. Правомочия доверительного управляющего в отличие от правомочий собственника носят временный характер, ограниченный договором доверительного управления.

Приведенный пример позволяет утверждать, что даже в тех случаях, когда правомочия других лиц в отношении вещей очерчены законом весьма широко, они все же производны от власти собственника, опираются на нее. Определение же права собственности посредством указания на осуществление собственником своих правомочий по своему усмотрению является не каким-либо «довеском» к триаде его правомочий, оно составляет ее суть.

Однако власть собственника в отношении вещи не беспредельна. Она ограничена законом. Об этом свидетельствует уже само содержание ст. 209 ГК. Легальные пределы осуществления собственником принадлежащих ему правомочий столь же органично присущи триаде, сколько и личное усмотрение собственника при ее осуществлении. Так, собственник не может осуществлять свое право исключительно с намерением причинить вред другому лицу (ст. 10 ГК); собственник несет бремя содержания имущества и риск его случайной гибели (ст. 210, 211 ГК); в случаях, предусмотренных законом, он может быть обязан допустить третьих лиц к пользованию своим имуществом т.д. В рамках же указанных пределов собственник вправе делать все, что угодно, или ничего не делать, делать что-либо так или иначе.

Исходя из сказанного, можно уточнить содержащееся в законе определение субъективного права собственности. Это юридически обеспеченная возможность лица в пределах, установленных законом, владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащим ему имуществом по своему усмотрению.

Опираясь на определение субъективного права собственности, можно определить право собственности в объективном смысле. Это система правовых норм, регулирующих общественные отношения собственности, т.е. отношения по владению, пользованию и распоряжению собственником принадлежащей ему вещью по своему усмотрению.