Три-четыре года назад существовало распространенное мнение, что финансовая система представляет собой некое автономно-суверенное образование, благополучие которого никоим образом не зависим (или зависит крайне мало) от состояния других сфер экономической жизни общества. Более того, падкий на миражи агрессивной рекламы и охочий до высоких дивидендов, наивный и жадный российский обыватель убежден, что на фоне общего экономического спада именно в сфере финансов наблюдается устойчивый рост. Впрочем, такая абстракция массового экономического сознания, всегда склонного выдавать желаемое за действительное, понятна. Любопытно иное. А именно то, что еще в недавнем прошлом эту иллюзию разделяли многие специалисты, полагавшие, будто можно без ущерба для общего дела сначала заняться укреплением финансовой системы, а уж затем перейти к стабилизации и подъему промышленного и сельскохозяйственного производства. О том же, что финансовая система представляет собой часть более общего системного целого, почему-то «забыли». Так же, как запамятовали о другом. Традиционно основной экономической функцией и основным источником прибыли банков и других финансовых институтов в странах с развитой рыночной экономикой является не игра на фондовом рынке, а систематическое кредитование крупных промышленных, торговых и сельскохозяйственных предприятий – основных клиентов банков и финансовых компаний, в экономическом благополучии которых они кровно заинтересованы.

На протяжении 1993-1995 годов неуклонно сокращалось производство на отечественных предприятиях. В результате непродуманной налоговой политики уже к 1994 году промышленные предприятия в массе своей не только «проели» оборотный капитал, но и в ряде случаев их задолженность превысила стоимость основных фондов. А сельскохозяйственные производители в силу длительности оборотного цикла выбыли из сферы рентабельного банковского кредитования еще раньше. Одновременно снижались рентабельность, скорость и объемы оборота импортных операций, последовательно падала рентабельность торговой деятельности как таковой из-за уменьшения емкости внутреннего рынка и платежеспособного спроса на нем. Однако процесс сокращения сфера рентабельности хозяйственной деятельности и вытеснения за ее рамки ценных категорий хозяйствующих субъектов имел существенно разные результаты для производственной сферы и для финансового капитала. Если в результате накопления кризисных факторов производственные предприятия просто останавливались или существенно сокращали производство, то для субъектов финансового рынка достаточно своевременно оказалась сформирована ниша, обеспечившая их псевдорентабельное функционирование. Начиная с весны 1994 года практически единственной сферой достаточно надежного массового применения финансового капитала, кроме рентабельных в целом спекулятивных операций с валютой, стал фондовый рынок. Помимо объективного развития ситуации в экономике, вытеснению финансового капитала на фондовый рынок содействовала налоговая политика Министерства финансов, которое на фоне резкого ужесточения фискального законодательства, освободило от обложения налогами доходы от операций с государственными ценными бумагами, с первую очередь с ГКО. Наиболее надежные ценные бумаги на фондовом рынке оказались одновременно и самыми доходными (последнее – неизвестная мировой практике новация российских финансистов). Кроме того, после перехода приватизации в «денежную» фазу на финансовом рынке появился новый товар – корпоративные ценные бумаги, которые немедленно стали предметом финансовых спекуляций. Таким образом, беспрецедентный масштаб денежных средств, изъятых из обращения в экономике в виду ее общей нерентабельности, и налоговые льготы на фондовом рынке привели к значительным финансовым вложениям в спекуляции с ценными бумагами. Доходность операций с некоторыми видами ценных бумаг, например на внебиржевом рынке достигала 3000-3500%.

Совокупное действие процессов:

сворачивание производящих секторов экономики;

сокращение инвестиционной составляющей финансового капитала;

перенос большинством субъектов финансового рынка основной активности в сферу спекуляций с ценными бумагами

обусловило формирование в отечественной экономике тенденции глобальной спекулятизации финансового капитала.

Капитал, действующий на финансовом рынке, всегда предполагает выделение некоторой его части для спекулятивной игры на курсовой стоимости ценных бумаг. Тем не менее основа функционирования здоровой финансовой системы – инвестиции в реальное производство и, естественно, основная доля капитала субъекта финансового рынка предназначена для непосредственной инвестиционной деятельности. Однако в условиях сворачивания отечественного производства и вытеснения из него финансового капитала последний неуклонно сокращает свою инвестиционную составляющую, наращивая спекулятивную. В настоящее время чрезвычайно сложно оценить удельный вес спекулятивной составляющей российского частного финансового капитала, однако по некоторым подсчетам, она не может сыть менее 60% (что само по себе достаточно опасно). Характерно, что сейчас практически все инструменты фондового и денежного рынков по большей части утратили функцию обеспечения инвестиционной деятельности и используются преимущественно для обеспечения спекулятивного оборота капитала. Так, корпоративные ценные бумаги при нынешней модели приватизации обеспечивают поступление денежных ресурсов предприятиям – эмитентам в минимально возможных объемах, оставляя основную долю привлекаемого капитала во вторичном, спекулятивном обороте на фондовом рынке. Субъекты фондового рынка в настоящее время полностью ориентированы в качестве источника доходов от ценных бумаг не на дивиденд от прибыли хозяйствующего субъекта (как это принято в нормальной экономике), а на рост курсовой (то есть спекулятивной) стоимости акций. Вексельное и иное привлечение банками средств вкладчиков имеет целью опять-таки преимущественно расширение игры на фондовом и денежном рынках. Даже государство в лице Министерства финансов, выступая на денежном рынке в качестве эмитента ценных бумаг, вынуждено было ориентироваться на построение тривиальной «финансовой пирамиды», чтобы минимизировать бюджетные расходы на погашение внутреннего долга.